Прохор Шаляпин: «Измена? Просто сбегал — как в туалет»

Провокация недели от самого эпатажного романтика шоу-бизнеса

Пока кто-то выкладывает сторис с мимозами и клятвами в вечной любви, Прохор Шаляпин вновь раскачал информационное поле — на этот раз своим, мягко говоря, нестандартным взглядом на институт брака и… мужскую физиологию. В эфире программы «Шоу Воли» певец выдал мнение, которое точно не оставит равнодушными ни сторонников традиционных ценностей, ни тех, кто предпочитает смотреть на любовь сквозь призму прагматизма.

«Если мужчина изменил, но при этом клянется вам в любви — ну, сбегал просто физиологически», — говорит Прохор с той самой фирменной смесью шокирующей прямоты и сценического обаяния. — «Я за то, чтобы сохранить семью. А если уж совсем не втерпеж — пусть и женщина сбегает. Все честно, всё по любви».

Так, по мнению артиста, измена — не трагедия и тем более не повод ставить крест на многолетних отношениях. Взгляд, мягко говоря, нестандартный. Но Шаляпин остаётся верен себе: он не боится идти против течения.

Инстинкты против морали

Прохор объясняет своё отношение к изменам природной сутью мужчин: «Это мужская природа, как ни крути. Да, мне прилетит за эти слова, но я говорю то, что думаю». Ведущий шоу Павел Воля, хоть и не стал спорить в открытую, всё же напомнил аудитории: «Уважайте своих партнёров. Настоящая любовь — без измен».

По Шаляпину, общество делится на три типа: «Те, кто считает секс сакральным, те, кто воспринимает его как физиологическую потребность (я), и те, кто никогда не занимался сексом, но любит об этом говорить». Сложно не заметить — певец определённо не боится табу.

Вместо морали — честность

Это не первый раз, когда артист выходит за рамки приличий и условностей. На днях он также иронично прошёлся по Дню труда, назвав себя «нерабочим элементом» и добавив, что работа — не его сильная сторона. Зато быть откровенным, эпатажным и обсуждаемым — вполне.

В мире, где все стараются быть политкорректными и не дай бог не обидеть чувства аудитории, Прохор Шаляпин остаётся тем самым голосом — местами абсурдным, местами правдивым, но всегда настоящим. И, возможно, именно в этом его главный шарм.